Прически мужчин

Расстрелы останавливались временами потому, что план по золоту проваливался, а по замёрзшему Охотскому морю не могли подбросить новой прически мужчин заключённых (М. Кононенко ожидал так на Серпантинке расстрела больше полугода, и остался жив.) Кроме того проступило ожесточение в набавке новых сроков. Гаврик на Мылге оформлял это картинно: впереди на лошадях ехали с факелами (полярная ночь), а сзади на верёвках волокли по земле за новым делом в райНКВД (30 километров). На других прически мужчин совсем буднично: колоски прически УРЧи подбирали по карточкам, кому уже подходят концы нерасчётливо-коротких сроков, вызывали сразу пачками по 80-100 человек и дописывали каждому новую десятку (Р. Колыма в Архипелаге отдельный материк, она достойна своих отдельных повествований. Да Колыме и "повезло": там выжил Варлам Шаламов и уже написал много; там выжила Евгения Гинзбург, О. Гранкина и другие - и все написали мемуары.5 Я только прически мужчин себе привести здесь несколько строк В. Шаламова о гаранинских расстрелах: "Много месяцев день и ночь прически мужчин утренних и вечерних поверках читались бесчисленные расстрельные приказы. В 50-градусный мороз музыканты из бытовиков играли туш перед чтением и после чтения каждого приказа. Папиросная прически мужчин приказа покрывалась инеем и какой-нибудь начальник, читающий приказ, прически мужчин снежинки с листа рукавицей, чтобы разобрать и выкрикнуть очередную фамилию расстрелянного" . Так Архипелаг закончил 2-ю пятилетку и, стало быть, вошел в социализм. Начало войны сотрясло островное начальство: ход войны был поначалу таков, что, пожалуй, мог привести и к крушению всего Архипелага, а как прически мужчин и не к ответу работодателей перед рабочими. Сколько можно судить по впечатлениям зэков из разных лагерей, такой уклон событий породил два разных прически мужчин у хозяев. Одни, поблагоразумней или потрусоватей, умягчили свой режим, разговаривать стали почти ласково, особенно в недели военных поражений.

Улучшить питание или содержание они конечно не могли.

Другие, поупрямей и позлобней, наоборот, стали содержать Пятьдесят Восьмую еще круче и грознее, как бы суля им смерть прежде всякого освобождения. В большинстве лагерей заключённым даже не объявили о начале войны - наше необоримое пристрастие к скрытности и лжи! - лишь в понедельник зэки узнавали от расконвоированных и от вольных. Где и было радио (Усть-Вымь, многие места Колымы) - упразднили его на всё время наших военных неудач.

В том же Усть-вымьлаге вдруг запретили писать письма домой (а получать можно) - и родные решили, что их тут расстреляли. В некоторых лагерях (прически мужчин предчувствуя направление будущей политики!) Пятьдесят Восьмую стали отделять от бытовиков в особые строго охраняемые зоны, ставили на вышках пулемёты и даже так говорили перед строем: "Вы здесь - заложники! Как трудно эти прическа на дому слова забываются, как легко вспоминаются!) - Если Сталинград падет - всех вас перестреляем!" С этим настроением и выспрашивали туземцы о сводках: стоит Сталинград или уже свалили. - На Колыме в такие спецзоны стягивали немцев, поляков и приметных из Пятьдесят Восьмой.