Креативные прически

Мы любим сердиться на тех, кто слабей, на безответных. И аргументы сами как-то ловко подскакивают, что мы правы. Крыленко же сказал в обвинительной речи, что Якубович - фанатик контрреволюционной идеи, и потому он требует для него - расстрела! И Якубович не только в тот день ощутил в подглазьях слезу благодарности, но и по сей креативные прически, протащась по многим лагерям и изоляторам, еще и сегодня благодарен Крыленке, что тот не унижал, не оскорблял, не высмеивал его на скамье подсудимых, а верно назвал фанатиком (хотя и противоположной идеи) и потребовал простого благородного расстрела, кончающего все муки! Креативные прически и сам в последнем слове согласился: преступления, в которых я сознался (он большое значение придает этому удачному выражению "в которых я сознался". Понимающий должен же, мол, уразуметь: а не которые я совершил!) достойны высшей меры наказания - и я не прошу снисхождения!

(Рядом на скамье переполошился Громан: "Вы с ума сошли! вы перед товарищами не имеете такого права!") Ну, разве не находка для прокуратуры?

А не над этим разве процессом понял и поверил Сталин, что и главных своих врагов-болтунов он вполне загонит, он креативные прически сорганизует вот в такой же спектакль? До сих пор бестрепетно выводило мое перо, не сжималос сердце, и мы скользили беззаботно, потому креативные прически все 15 лет находились под верной защитой то законной революционности, то революционной законности. Но далльше нам будет креативные прически: как читатель помнит, как десятки раз нам объяснено, начиная с Хрущева, "примерно с 1934 года началось нарушение ленинских норм законности". И как же нам теперь вступить в эту пучину беззакония? Как креативные прически нам проволочиться еще по этому горькому плесу? Впрочем короткие прически 2010 по знатности имен подсудимых эти , следующие суды были на виду у всего мира. Их не обронили из внимания, о них писали, их истолковывали. Оговоримся, хотя некрупно: изданные стенографические отчеты неполностью совпадали со сказанным на процессах. Одни писатель, имевший пропуск в числе подобранной публики, вел беглые записи и потом убедился в этих несовпадениях. Все корреспонденты заметили и заминку с Крестинским, когда понадобился перерыв, чтобы вправить его в колею заданных показаний. (Я так себе представляю: перед процессом составлялась аварийная ведомость: графа первая - фамилия подсудимого, графа вторая - какой прием применять в перервые, если на суде отступят от текста, графа третья - фамилия чекиста, ответственного за прием. И если Крестинский вдруг сбился, то уже известно кто к нему побежит и что делать.) Но неточности стенограммы не меняют и не извиняют картины. С изумлением проглядел мир три пьесы подряд, три обширных дорогих спектакля, в которых крупные вожди бесстрашной коммунистической партии, перевернувшей, перетревожившей весь мир, теперь выходили унылыми покорными козлами и блеяли все, что креативные прически приказано, и блевали на себя, и раболепно унижали себя и свои убеждения, и признавались в преступлениях, которых никак не могли совершить. Это особенно поражало по контрасту после недавнего процесса креативные прически в Лейпциге: как лев рыкающий креативные прически Димитров нацистским судьям, а тут его товварищи из той же самой несгибаемой когорты, перед которой трепетал весь мир, и самые крупные из них, кого называли "ленинской гвардией", - теперь выходили перед судом облитые собственной мочой. И хотя с тех прически вечерние пор многое как будто разъяснено (особенно удачно - Артуром Кестлером) - загадка все так же расхоже обращается.