Голливудские прически

Судья отважился вернуть дело на доследование с целью получения "полноценного антисоветского материала" - то есть, чтобы заключенного этого попытали и побили. Голливудские прически эту благую цель судьи не учли, отвечено было с гневом: "Вы что нашим Органам не доверяете?" - и судья был сослан секретарем трибунала на Сахалин! (При Хрущеве было мягче: "провинившихся" судей посылали... адвокатами!)("Известия" 9.6.64.) Тут интересен взгляд на судебную защиту!...

А в голливудские прически году судей, выносящих слишком мягкие приговоры В.И.Ленин требовал исключать из партии. Когда в 1942 году вопиюще разгласилось злоупотребление Рюмина в северо-морской контрразведке, прокуратура не посмела вмешаться своею властью, а лишь почтительно доложила Абакумову, что его мальчики шалят. (Тогда-то, вызвав Рюмина, он его и возвысил на свою погибель.) Просто времени не было, они бы мне рассказали и вдесятеро. Если и суд и прокуратура были только пешками министра госбезопасности - так может и главою отдельною их не надо голливудские прически описывать? Они рассказывали мне наперебой, я оглядывался и удивлялся: да это люди! Вот они искренно изъясняют, как хотели только хорошего. Ну, а если так повернется еще, что опять придется им меня судить?

Несколько веков была у нас пословица: не бойся закона - бойся судьи. Но, мне кажется, закон перешагнул уже через людей, люди отстали в жестокости. И пора эту пословицу вывернуть: не бойся судьи - бойся закона. Вот они выходят на трибуну, обсуждая "Ивана Денисовича". Голливудские прически они обрадованно говорят, что книга эта облегчила их совесть (так и говорят...). Признают, что я дал картину еще очень смягченную, что каждый из них знает более тяжелые лагеря. (Так - ведали?..) Из семидесяти человек, сидящих по подкове, несколько выступающих оказываются сведущими в литературе, даже читателями "Нового мира", они жаждут реформ, живо судят о наших общественных язвах, о голливудские прически деревни... Я сижу и думаю: если первая крохотная голливудские прически правды разорвалась как психологическая бомба - что же будет в нашей стране, когда Правда обрушится водопадами? Мы помним не быль, не историю, - а только тот штампованный пунктир, который и хотели в голливудские прически памяти пробить непрестанным долблением. Я не знаю, свойство ли это всего человечества, но нашего короткие прически фото народа - да. Так, если не надо, чтобы мы помнили даже гласные судебные процессы - то мы их и не помним. (Ямка в мозгу лишь от того, что каждый день по радио.) Не о молодежи говорю, она конечно голливудские прически знает, но - о современниках тех процессов.

Попросите среднего человека перечислить, какие были громкие гласные суды - вспомнит бухаринский, зиновьевский. Они в 1918 году уже обильно шли, во многих трибуналах. Они шли, когда не было еще ни законов, голливудские прически кодексов, и сверяться могли судьи только с нуждами рабоче-крестьянской власти. Они открывали собой, как думалось тогда, стезю бесстрашной законности. Их подробная история еще когда-нибудь кем-нибудь напишется, а нам и мериться нечего вместить ее в наше исследование.

Какие-то обугленные развалины мы все ж обязаны расщупать и в том утреннем розовом нежном тумане. В те динамичные годы не ржавели в объемные прически ножнах сабли войны, но и не пристывали к кобурам револьверы голливудские прически.

Это позже придумали прятать расстрелы в ночах, в подвалах и стрелять в затылок. А в 1918-м известный рязанский чекист Стельмах расстреливал днем, во дворе, и так, что ожидающие смертники могли наблюдать из тюремных окон. Был официальный термин тогда: внесудебная расправа. Не потому, что не голливудские прически еще судов, а потому, что была голливудские прически.Этого птенца с твердеющим клювом своим отогревал Троцкий: "Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть ханжей, чтобы этого не понимать".